Григорию Павловичу Хаустову -  Герою Советского Союза

Звучать мой голос не заставят тише,
Он будет грохотать, будто вода из шлюза,
Я буду речь вести о Хаустове Грише,
С высоким званием - Герой Советского Союза.

Григорий Павлович -  вот отчество и имя,
(На всякий случай, кто ещё не слышал),
По документам - так, однако меж своими,
Тепло и дружески мы звали его "Гриша".

И в этом не было ни капли панибратства,
И на КП, и среди лётного состава,
Царила атмосфера боевого братства,
Как будто организма одного суставы.

В Афгане Гриша дважды был при мне,
И оба раза больше, чем по году,
При этом, на войне - как на войне,
И днём и ночью, и в любую непогоду.

Летал он на всех типах самолётов,
Что были в Армии 40-й,
На "МиГах" и на "Су "- всё нашему пилоту
По силам было в обстановке боевой.

В  Шинданде, Кандагаре и Баграме
Ты мастерски летал и лётчиков учил,
И  группы в целом полковом составе
На радиус предельный выводил.

С энергией завидно - неустанной
И в обстановке запредельно непростой
В пух разносил Григорий караваны,
Гружённые смертельной наркотой.

Те караваны шли с опасным грузом,
С тюками контрабанды и гашиша,
По направлению к Республикам Союза,-
Не мог такого допустить наш Гриша.

На курс он мастерски ложился боевой,
И расползались барбухайки юзом,
Без промаха разил в атаке штурмовой
Наш доблестный Герой Советского Союза.

Отважная, широкая душа
Живёт в его могучем теле,
Размеренно, бывало, не спеша
С друзьями разбирался в каждом деле.

Тогда в Кабуле, в модуле шестом
Собралась крепкая команда офицеров,
Дверей не закрывали мы замком,
И не было средь нас лжецов и лицемеров.

Не часто, но бывало меж боями
Мы собирались вместе за столом,
Свободно, откровенно между нами
О сём текла беседа и о том.

Бывало так, что за бутылкой водки,
Когда глаза туманились тоской,
Мы пели про усталую подлодку,
Из глубины идущую домой.

И Гришину любимую, -  про чайку, -
Что смело вьётся над седой волной,
Несла она, как облачная стайка,
Любимому привет земли родной.

Развал Союза и событий грозных вал,
Который многим искорёжил душу прочь,
Григория ещё в строю застал
Раненной Родине в готовности помочь.

Тяжесть прошедших лётных лет - долой,
К чертям уныние, болезни прочь,
Ещё не время удаляться на покой,
России ведь настал черёд помочь.

Он был ещё в строю, хоть по закону
Григорий мог вполне идти в запас,
Но слёзы матерей, детишек стоны
В бой посылали в этот грозный час.

Он с сыном воевал своим в Чечне,
В Шатойском террористов бил районе,
Бесстрашный, как в Афгане, на войне,
Он был и в наступлении, и в обороне.

С тех пор уж три десятка лет прошло,
В суставах тяжесть, седина в висках,
Но времени течению назло
В Афган мы возвращаемся во снах.

Не думают сдаваться ветераны,
Любой из них и бодр, и активен,
И недосуг зализывать им раны,
Свой опыт растворяют в коллективе.

И Гриша наш старается, как может,
Своего времени значительную квоту
Он постоянно уделяет молодёжи,
Своей патриотической работой.

Уж восемьдесят было ветерану,
Но бодр наш Григорий и здоров,
Он не из тех, кто лёжа на диване
Готов ряды пополнить стариков.

Мы с гордостью друзей должны заметить:
Григорий Хаустов наш до сих пор в строю,
За молодое поколение в ответе,
Среди наставников, как прежде, он в бою.

Григорий Палыч, друг мой экстремальный,
Как корабли, мы повстречались в океане,
Тебе Павел Григорич, тёзка твой зеркальный,
С любовью, посвятил стихи на память об Афгане.

П. Винокуров